На секунду задумайтесь. Норильский комбинат — это 99,8% платиноидов России. 40% (!) мирового производства. Платина дороже золота — $ 13 млн за тонну. Еще дороже родий — $ 40 млн. По западным оценкам, Россия, то есть Норильск, производит около 100 тонн платиноидов в год. И прав будет тот российский обыватель, который, раскрывая отечественные газеты, скажет: "Так-с, что там делается в нашем драгоценном Норильске?"...
       С гулаговских времен Норильск остался, так сказать, психологически закрытым. Сегодня его опять закрыли официально. Царь и бог Норильска директор комбината для решения этого вопроса лично прибыл со свитой к депутатам горсовета. А как привет столичной прессе — милиционеры задержали телевизионщиков из команды Доренко, пошмонали, попугали. Так что рассказ о городе, купленном банком, об этом онэксимовском пикнике на северной обочине России, можно считать репортажем из зоны.
       
       ОНЭКСИМ как вождь пролетариата
       Норильск — это, кроме платиноидов, еще и 96% российского кобальта, 90 - никеля, 54 — меди. При невеликом населении — 250 тысяч. Дирекция комбината в начале 90-х все это акционировала, и было сколочено не одно состояние.
       Дирекция погорела на своей личной отупляющей сытости: в 93-м министр Глазьев свел комбинат с "неким" ОНЭКСИМбанком, который согласился на совсем "интимные" отношения, ежегодно прокручивая по полтора миллиарда норильских долларов, так сказать, по телефонному звонку. Совет директоров желает проводить очередное совещание на Барбадосе? $ 120 млн кредита? Ради бога! Это была любовь.
       Вдруг — бах! — по экономическому закону Чубайса — Коха "на чужой каравай рот разевай" ОНЭКСИМ купил комбинат (спецы оценивали в 2-3 млрд, банк заплатил 170 млн). Дирекция опешила от такого коварства и бросилась к Ельцину, Зюганову, Сосковцу, и в Думе ОНЭКСИМ же пошел в народ: Потанин лично вел переговоры с профсоюзниками. Банк дал гарантию на "бесперебойную выплату зарплаты и выполнение социальных обязательств комбината". Но, пояснил банк, счастье возможно только "в случае делегирования нам соответствующих полномочий". Норильчане возжелали счастья в виде Потанина.
       Дальше просто. Банк неожиданно отказал дирекции комбината в очередном кредите на зарплату. И 150 горняков, подбадриваемых профлидерами, объявили подземную голодовку: где наша зарплата?! ОНЭКСИМ громко заявил, что не может терпеть, чтобы голодали люди, горняки, любимый норильский пролетариат. Он - ОНЭКСИМ — желает срочно выдать деньги на зарплату. Но дирекция комбината вела переговоры с другими банками и, понятно, затянула оформление кредита на несколько дней...
       В эти дни профконференция выразила недоверие дирекции. Московская пресса вдруг жутко заинтересовалась Норильском и стала бить в свои правдолюбивые барабаны. Ельцин узнал про голодовку и рассердился. Последовала отставка дирекции. 96-й год: ОНЭКСИМ на пролетариях въехал в Норильск.
       
       Прокрустова рожа новой экономики
       Банк был неожиданно строг. Дал понять: его не интересует прибыль. Только сверхприбыль. И братания с победившим пролетариатом не будет. А будет решение интересной задачи: не вкладывая денег в модернизацию производства, прибыль увеличить. А как? Избавиться от балласта, вот как! Город перевести на вахтовый метод: школы, детсады, жилфонд, дети, старики, жены, большая часть пролетариата и предприятий — этого не нужно. Норильск не нужен. Банку прибыль, пролетарию - готовность быть исключенным из процесса жизни.
       ...Не стану рассказывать, как "ликвидировали" 20 тысяч строителей. Что такое быть безработным в городе, где в сущности одно предприятие. Как гниет и рушится производство (а масштабы! — недавно рухнул квадратный километр крыши на медном заводе). Как банк объявил, что не будет сокращений, и тут же разослал директиву: достичь 10% прироста зарплаты, сократив фонд зарплаты (для нелюбителей логических загадок: это можно сделать, сократив численность). Каково работать в противогазе, который изнутри за неделю разъедается до дыр твоим собственным потом. И получать при этом 3-4 старых млн (хлеб — 10 тыс.)... Кого удивишь рассказами о тяжелой жизни?..
       3-комнатная в Норильске стоит сейчас $ 5 тыс. Идеальная мышеловка! Деваться человеку некуда. Без работы остаться - хуже чем катастрофа. Здесь ведь даже огородов нет (в июне хозяйки выбивают ковры на снегу). И авиабилет стоит 2 млн — для многих месячная зарплата. Когда ее платят.
       Утверждаю: ОНЭКСИМ создал идеально рабские условия труда. И Норильск едва ли не самый унылый и тревожный город страны; подтекст любого разговора — подавленность. Несколько лет непрекращающегося стресса. Неописуемое состояние. И что ни возьми в когда-то веселом, спокойном и работящем (не в пример, простите уж, ленивому материку) Норильске — все стало абсурд, бред, бессмыслица, все - несправедливость.
       
       Редкий мэр долетит до середины Днепра
       Ткачева — начальника цеха маленького деревообрабатывающего завода - мэром выбрали депутаты. Как фигуру никому не мешающую. Очень скоро бюджетники — врачи, учителя — впервые не смогли выехать летом на материк, мэр же стал фигурировать то в одном, то в другом финансовом скандале. Он крепко задружил с уголовником Абуладзе: именно в бане этого авторитета мэр мыл гостей (даря некоторым шубы) - Цыганову, "Любэ", Боярского, Задорнова, губернатора края, других звезд эстрадной и политической попсы. Он протрезвел, кажется, один раз: когда на город в разгар полярной ночи обрушилась кошмарная авария, полетела ТЭЦ, две трети жилфонда вымерзло, и чудо спасло Норильск от эвакуации — в это время мэр уехал в Дрезден. А бюджетные деньги испарялись. Мэр же внедрял мысль, что это Красноярск виноват, его грабительские поборы. И когда губернатор Ткачева снял с должности, город чуть баррикад не настроил.
       Новым мэром назначили ткачевского зама. Он был или очень глуп, или очень уж умен (классический пример — оплата счета левой фирме на 840 млн за работу, стоившую 20).
       А тут выборы мэра. И вернулся Ткачев — посерьезневший, трезвый. Со слезами он рассказывал, как бедствовал в Москве без денег. И лихо обыгрывал три темы — что нынешний мэр еврей, что он Ткачева подсидел и что продал горожан ОНЭКСИМу. Банк и впрямь на время выборов лег на амбразуру и не вставал: ввел цензора в газету, заставил кучу начальников выступить по ТВ. Банк пролетел со свистом: Ткачев выиграл.
       Вскоре Ткачева арестовала прокуратура города Черногорска. Попался на мелочи: перевел из горбюджета деньги некой хакасской фирме на строительство домов. И фирма продала ему и заму двое "Жигулей" за 6 млн (свои мэр тут же перепродал за 35). Ни метра жилья Норильск не получил, а мэр и не пытался воздействовать.
       Ткачева выкупили из каталажки старые друзья — администрация норильского горрынка, прикрывавшая мэра во времена опалы, помогшая выиграть выборы. И Ткачев, смертельно перепуганный, сошелся с ОНЭКСИМом и согласился подписать смертный приговор Норильску — переложить на горбюджет соцкультбыт и жилфонд. Если бы не неожиданная мудрость губернатора края, договор бы тогда же подписали.
       Дальше — клоунада. Черногорск слал повестки, мэр отвечал, что не может купить билет на самолет. Потом исчез на полгода. Черногорск объявил, что мэр Норильска в федеральном розыске. Изредка мэр слал телеграммы без обратного адреса, вроде того, что задерживается в связи с подписанием договора с Лужковым о культурном сотрудничестве. Приехал было тайно на четыре дня, чтобы встретиться с гостем Норильска — Потаниным. Но когда они плюс Газманов и куча патронируемых ОНЭКСИМом звезд высокой российской культуры типа "На-На" сели в самолет, ворвалась с автоматами спецгруппа из Иркутска. Опять арестовали. Губернатор Зубов позвонил и под свое слово просил отпустить мэра: тот, мол, сам через неделю приедет. Ткачева отпустили, но ночью через Кемерово он сбежал в Москву. И ушел в отпуск.
       Но зато дело у Черногорска отобрали и "в целях большей объективности" передали в Красноярск. И теперь мэр очень прочно сидел на крючке и у банка, и у края.
       Накануне выборов Зубов и ОНЭКСИМ объединились. Они искренне верили, что смогут победить. Ткачев же лучше понимал свой народ и уже знал, что Норильск проголосует за порядок и за того, кто защитит от ОНЭКСИМа, — за Лебедя (так и случилось — 90%). И когда Зубов в пылу борьбы в лоб намекнул норильчанам, что их деньги деваются неизвестно куда, Ткачев сделал красивый жест — выдвинулся в губернаторы... Нет, мэр прекрасно знал, что за него проголосуют с десяток человек. Потом встретился с генералом и вернулся счастливый, объявив, что ОНЭКСИМ — враг Норильска. Затем снял кандидатуру в пользу Лебедя.
       Суд и прокуратура - соответствуют. Суд более или менее сохранил лицо, хотя и получил по нему от депутата Госдумы от Красноярска Жуковой: она написала письмо Черномырдину — мол, такой бардак... Прокуратура же удачно борется только с забастовщиками и прессой. Комитет по управлению госимуществом обвиняют в исчезновении 11 млрд, больницы закрывают — прокуратуры нет. Но стоит паре нищих учителей объявить голодовку — вот и прокурор...
       
       Свобода слова. Ура!
       За два года ОНЭКСИМ раздавил и местную прессу. Обе газеты и ТВ теперь полностью на содержании чиновников. Попытки отдельных журналистов выглядеть пристойно, то есть намекнуть, что не все еще в порядке в лучшем городе на земле, караются всей постгулаговской системой. В порядке вещей заголовки вроде "Преступность выросла. Но в городе стало спокойнее". Тиражи обвалились — 3 и 8 тыс., о самоокупаемости и думать не приходится. Газету, пытавшуюся быть независимой, перестала печатать типография вольнолюбивого губернатора Зубова (норильские — те сразу отказались, даже за двойную плату), на редактора завели уголовное дело за публикацию докладной записки зама мэра к мэру.
       
       Справедливости ради...
       Конечно, жизнь продолжается и под ОНЭКСИМом. Люди привыкли к задержкам зарплаты, к помоечного вида улицам с облупленными домами. Научились забывать потрясающие вещи вроде кровавого отстрела на улицах расплодившихся бродячих собак (загрызли девочку) или фактов вроде того, что ОНЭКСИМ откровенно расплатился с профлидерами, которые помогли ему вторгнуться в город, — одного ввели в правление, у другого устроили в банк сына. А третий — ненадежный — вывалился из окна московской гостиницы.
       Тотальная апатия. Даже перестали завидовать, как бы не замечают, что примерно 50 семей продают город. И уже не возмущаются зарплате начальников-"контрактников" (это не какие-то спецы, а чаще те же "блатные" — останки советской системы) — 70-90 млн ежемесячно (старыми), 200 млн отпускных. Миллиард двести "отходных", когда увольняются, чтобы переехать в Москву.
       ...Давайте наконец уясним. По ТВ г-н Задорнов, министр финансов этой страны, добродушно сообщил, что на самом-то деле в провинции живут неплохо; мол, смешно, когда толстые тетки в шубах кричат, что голодают... Вот что может взбесить и кролика. Да ведь тетки просто не могут найти нужных слов, у них только и есть слова из сериалов: "умираем", "голодаем". На самом деле они хотят сказать, что у них жизнь отняли, что кто-то — они не понимают кто — лишил их наиважнейшего: исчезли смысл, ясность, будущее, а настоящее тонет в недостойных мелочных тревогах. Хотят сказать, что исчезла сама справедливость, ради которой можно было бы терпеть. Изнасилованная женщина - хоть в трех норковых шубах и с портретом Задорнова в руке — все равно несчастна.
       Вот вам норильская повседневность. Укажите в ней хоть один признак государства. Хоть один признак порядка, закона, норм, морали. Нет этого. Это жизнь во время набега орды. Ежедневное оскорбление массового и индивидуального сознания. Превращение тысяч прежде умных и порядочных мужчин в дешевых потасканных приспособленцев и неудачников.
       
       Игорь ДОМНИКОВ
       "Новая газета Понедельник" № 27, 13.07.98